Лак Буни

Лак Буни (Буниямин Каллаев) родился в 1959 году в селении Хайхи Центрального Дагестана. Учился в Ленинградском институте живописи, ваяния и зодчества имени И.Е.Репина в мастерской Б.С.Угарова, был стипендиатом Союза Художников России и ЮНЕСКО в Италии. Лак Буни участвовал в многочисленных выставках в Москве, Ленинграде, Баку, Махачкале, во Франкфурте (Германия), Милане, Феррара (Италия). 

Свет в сердце

Отзывы о выставке художника, известного под псевдонимом Лак БУНИ, удивительно схожи между собой: во всех непременно встречаются слова «тепло», «доброта», «гармония» и, конечно, «свет». Потому что Лака Буни нередко называют «художником Cвета», обозначая, таким образом, главную тему, основную мысль его творчества.

Каждому из них открылось в этом мире нечто, трудно выразимое словами. И это нечто сблизило их, живущих далеко друг от друга, но одинаково чутко воспринимающих таинственные вибрации Вселенной. Художник, прочитав «Откровения людям нового века», которые Л.И.Маслов получает из Высшего Источника уже почти семь лет, осознал, в каком направлении ему надо идти в своём творчестве. Он увидел Свет, который должен присутствовать в его картинах. Маслов же увидел в работах Лака Буни преображение пространства, происходящее от идущих на Землю новых энергий. Он видит также в этих картинах краски нового мира, сочетания цветов, возможно, непривычные нашему взору, потому что художник изобразил ту частоту вибраций, которая доступна людям с меняющимся сознанием… Леонид Иванович и представил столичным зрителям эти картины, показывающие Свет и контуры преображающегося пространства – признаки грядущего Нового Мира…

Необычный псевдоним расшифровывается просто: лаки, или лакцы, — один из дагестанских народов, к которому принадлежит и Буньямин Каллаев (таково настоящее имя художника), а Буни — часть полного имени. Буньямин окончил Ленинградский институт живописи, ваяния и зодчества имени Репина, его работы выставлялись в Москве, Санкт-Петербурге, Баку, Махачкале, Франкфурте, Ольденбурге, Милане, Феррере, Бергамо. Свою дипломную работу – масштабное полотно «Древо жизни» – Каллаев выполнил в абсолютно классическом стиле. Однако в рамках реалистического жанра ему оказалось тесно. Выставка «Медитация в искусстве», прошедшая в Третьяковской галерее в 1992 году, продемонстрировала решимость художника убрать из живописи всё материальное, преходящее, оставив лишь вечную суть, которую можно познать лишь душой.

Первые абстрактные полотна Лака Буни отличаются тёмными тонами, но постепенно через чёрную, коричневую, синюю краски пробиваются искорки, всполохи, пока наконец Cвет не заполняет собой почти всё пространство картины. Поначалу живопись была для художника своего рода терапией – выплеснуть всё лишнее, тёмное на холст, оторвать от себя. Так делают многие художники, писатели, музыканты, предлагая вниманию аудитории порой самое мрачное, что удаётся отыскать внутри себя. «Вся беда современного общества в том, – говорит Лак Буни, – что мы питаемся всем этим. Что будет с телом человека, если его кормить не живым хлебом, а гнилью? То же происходит и с человеческой душой, когда она принимает в себя всевозможные отбросы. Для каждого тела – физического, ментального, духовного – своя пища, она – наш строительный материал. Невежественный человек этого не знает и поглощает всё подряд – позитивное и негативное».

Художник убеждён, что «поглощать» и посылать в окружающий мир нужно только позитивные мыслеформы, пожелания любви, радости, мира всему сущему. Тот же, кто питается негативными проявлениями, всегда чем-то неудовлетворён и не может ощутить полноту жизни. «Обращаясь в пространство, мы всегда получаем ответ, во много раз усиленный. Если несёшь в мир негатив, то негатив и получаешь. Есть люди, которые мечутся от одного полюса к другому, от тьмы к Cвету, – и те «гасят» друг друга. В итоге получается серость, Ничто! Для такого человека духовный рост невозможен».

Задача человека – обнаружить в себе бесчисленные вселенные, слиться с Абсолютом… Это путь человека к самому себе, а через какую именно систему верований он придёт к цели – неважно, считает Лак Буни. Главное – обрести единство, преодолеть раздвоенность внутри себя, а это возможно только через единение с Богом. Чтобы расширить своё сознание до бесконечности, каждому требуется учитель. И в этом плане то, что учитель говорит своему ученику, уже является религией, верой. Принадлежность же к какой-то конкретной конфессии не имеет значения, убеждён художник.

Мне хочется подключить к этому философскому разговору Лака Буни-художника. Что же означает живопись, в которой каждое полотно почти целиком залито cветом? Оказывается, эти картины помогают отрешиться от работы ума и обратиться к сознанию, осознать себя в точке «здесь и сейчас».

– Это точка соединения духовного и материального, поскольку материя горизонтальна, а дух вертикален. Стоит нам, как мы привыкли, отдаться на волю нашего ума, как он моментально уносит нас в прошлое (в виде воспоминаний, опыта) или в будущее (в мечтах, планах). А нужно уметь находиться здесь и сейчас, в настоящем мгновении, существует только оно. В индуизме есть понятия сат-чит-ананда – Бытие, Сознание, Блаженство. Последняя из этих характеристик Реальности возникает автоматически, если научиться жить осознанно.

– Ваши картины, стало быть, помогают «зафиксировать» себя в настоящем?

– В каком-то смысле да. Они ведь не дают пищи для ума. Безобъектность, бесформенность. Остаётся только одна мысль – о чистом Cвете. Этот Cвет нужен и для того, чтобы помочь нашему ограниченному воображению представить себе, внедрить в себя образ Божественного Cвета. А также научиться переносить его из головы в сердце, наполняя Cветом всё тело. Такую духовную работу – перенос своего «Я» из области головы в область сердца – должен проводить каждый. Пребывание в собственном сердце и есть молитва. И если это удастся и внутри вас поселится этот Cвет, он будет притягивать к себе подобное: как вокруг частички соли образуется кристалл соли, так и вокруг частички Cвета с каждым днём будет нарастать кристалл Cвета.

– Так, значит, ум мешает нам двигаться к совершенству?

– Ум – лишь инструмент, он вообще должен быть развит в меру, не сверх неё. А сам человек – это его душа. Она – тоже разум, но иной, Божественный! За каждодневной суетой, опираясь исключительно на деятельность мозга, мы просто её не слышим. Мои картины — попытка задержать внимание в одной точке. Мне было важно, чтобы ум на какое-то время замолк и человеку стала слышна его душа.

– Сколько же можно написать таких картин, посвящённых Cвету?

– Сколько угодно. Хотя и одной достаточно.

У Лака Буни есть интересная серия произведений – «Зеркало-Душа». Всё тот же Cвет, обрамлённый массивными старинными рамами необычной формы. Однажды в дальнем селе он случайно нашёл старое зеркало – когда-то в Дагестане был такой ремесленный промысел, со временем незаслуженно забытый. Тогда художнику и пришла в голову мысль использовать эти рамы как обрамление для картин. Ведь они как раз должны подталкивать зрителя к поиску Божественного Cвета внутри себя! Когда смотришь на картины этой серии, обнаруживаешь точку, в которой все тона спектра сливаются в общий яркий свет, как раз напротив своего сердечного центра. Есть у «зеркальной» серии и ещё один смысл. Вот как говорит об этом сам художник:

– Зеркало отражает всё, что попадает в его «поле зрения», одинаково бесстрастно. Душа – тоже зеркало, и она должна точно так же отражать всё одинаково ровно, непредвзято. Если она начинает реагировать, возникает карма, одно отторгается, другое притягивается. А нужно действовать как канатоходец над пропастью – принимать то и другое, не привязываться ни к чему, не выбирать, чтобы сохранить равновесие и тем самым преодолеть внутреннюю раздвоенность.

Есть среди картин Каллаева и более привычные для широкой публики – пейзажи с горами, морями, озёрами и реками. С точки зрения академической живописи, идеальное художественное воплощение совмещено в них с традицией импрессионизма: цветом, кистью, направлением мазка художник непостижимым образом передаёт, транслирует зрителю какое-то особое настроение, чувство, энергетику, казалось бы, привычными для классической живописи приёмами. При этом одни его пейзажи приглушённые, почти монохромные, другие – наполнены яркими необычными красками удивительно чисто звучащих тонов. Но в большинстве из них, если не во всех, так или иначе присутствует Cвет – где едва заметными глазу искорками, рассыпанными в пространстве, где тёплым лучом, где ярким источником, а где и вовсе пейзаж теряется за белым, золотым, голубым или сиреневым сиянием, совершеннее которого, впрочем, во Вселенной ничего нет, так как в чистейшем Божественном Cвете скрыты все краски и все формы всего сущего на Земле и за её пределами.